Казанцева (Лукина) Матрена Алексеевна (Ветеран труда РФ. Проживает в Подтесово с 1952 года. Медицинская сестра, 43 года проработала в Подтесовской больнице) родилась в 1932 году в селе Пузево Бутурлиновского района Воронежской области. Отец, Лукин Алексей Михайлович (1905 года рождения), работал конюхом в колхозе. Мать, Лукина Мария Ивановна (1906 года рождения), колхозница. В семье было четверо детей, все девчонки: Вера, Прасковья, Матрена, Анна. Жили в хате, покрытой соломой. Зимой дети спали на печи, а летом в сенцах. Рядом с домом был большой огород – 50 соток, сад, где росли яблони, груши, слива. Село расположено в 75 километрах от города Калач. Света не было в селе до 1972 года, до того времени пока не была построена Воронежская АЭС.
Отца забрали на фронт третьим набором. Чтобы его проводить всей семьей пошли на шляхту, было жарко, мать взяла Анну на руки, а трое старших детей двинулись за ней веревочкой. Дожидались долго, только к вечеру подошли подводы с призывниками. Все отчаянно махали вслед уходящим на фронт родным.
Перед войной Матрена окончила первый класс. Зима 1941-42 года была трудной, приходилось хозяйничать без отца, всем чем могли помогали матери. Семьям, у кого были дети школьного возраста, объявили, что если дети пойдут в школу, то этим семьям уменьшат продовольственный налог. И Матрена снова пошла в школу. Иногда вещи приходилось носить с сестрами по очереди, на всех одежды и обуви не хватало. В школе начальные классы занимались по два класса в одной комнате и с одним учителем. Сначала учитель объяснял материал одному классу, давал им самостоятельное задание, а потом работал с другим классом. При школе был земельный участок, на нем школьники и учителя сажали кукурузу, картошку, свеклу. В школе была небольшая столовая, где кормили детей на большой перемене, в основном был кулеш: картошка вареная с молотой кукурузой. С собой школьники носили в холщевой сумке вместе со школьными принадлежностями ложку и чашку.
Зима 1942-43 года выдалась очень суровая, было так холодно, что снег весь смерзся и искрился на солнце, по снежному насту даже лошади не проваливались. Шли бои за Сталинград, от отца долго не было писем, несколько месяцев ни весточки. Мама по ночам иногда плакала, тогда девочки слезали с печи, подходили к её кровати, она сразу успокаивалась и говорила: «Ладно, ладно, не буду». Так как от отца долго не было вестей, а село оказалось близко к прифронтовой полосе, в хату к Лукиным часто наведывались с проверкой – не прячут ли они отца-дезертира? Позже семья получила письмо от Алексея Михайловича, оказывается, он попал в окружение вместе со своей частью. Пока выходили из окружения, пока прошли проверку, переформирование – прошло полгода.
Когда к Дону подошли немцы и переправились на левый берег реки, то там началась эвакуация гражданского населения. В Пузево появились эвакуированные. Но жили они в селе не долго, вскоре советские войска перешли в наступление и люди смогли вернуться в свои дома.
В годы войны очень трудно было купить или сшить вещи, не из чего было, да и не на что. Некоторые семьи получали с фронта от своих близких посылки с вещами. Однажды дети от безысходности написали в письме отцу, чтобы он тоже что-нибудь прислал из одежды. В ответном письме отец напомнил, как им было горько и обидно, когда в 30-х годах их раскулачивали, как середняков, и выгребли из сундука все вещи… Больше на эту тему разговоров не было.
Некоторое время в селе стояли советские войска, в хатах квартировали солдаты и офицеры. В конце улицы была баня, где устроили для военных санпропускник, там они мылись, стирали белье. Мария Ивановна топила баню, наводила там порядок.
Семья не голодала, благодаря большому огороду, корове-кормилице и своему трудолюбию. Но особых вкусностей не было. Однажды в хату зашел офицер.
— Хозяюшка, а у вас молока лишнего нет?
— Вечером будет, — ответила мать.
— Отправь девочек, пусть вечером молока принесут, — и указал дом, в котором он квартировал.
Матрена после вечерней дойки понесла молоко. Офицер с благодарностью молоко принял, перелил его в свою посудину, а в кувшин Матрене насыпал урюк, сладкий такой. Мать прибрала его и выдавала всем понемногу, что бы на дольше хватило.
Дрова готовили только летом, зимой холодно, да и ехать не в чем. Ездили по нескольку раз, разрешали брать в лесу только сучья и валежник. Как то раз, девочки нагрузили полную телегу, а в хворост сунули несколько чурочек (хворост быстро прогорает, тепла от него мало, а от чурочек толку больше). Но на выходе из леса их остановил лесник, что-то заподозрил и заставил вывалить все дрова из тележки. Девчонки пошли в село со слезами, их увидел военный, расспросил, выяснил в чем дело и заставил лесника вернуть дрова: « Ты что, для немцев лес бережешь? Верни дрова детям!»
В те годы постоянно со всех собирали налоги: деньги, мясо, шкуры животных, яйцо и другие продукты, если не было чего-либо для сдачи, то покупали на базаре, чтобы сдать налог. Лукины на огороде сажали много лука, продавали его, чтобы заплатить налоги или купить то, что сдавали. Однажды уполномоченный по сбору налогов, а звали его в селе «Доля горбатый», пришел в хату за налогом и хотел залезть с сундук, но девочки все вчетвером встали у сундука и не пустили его, детей он оттолкнуть не посмел.
Все с нетерпением ждали окончания войны, ждали, когда вернуться родные и близкие с фронта, ждали даже те, кто получил похоронку. Майским погожим днем бригадир колхоза постучал в окно в хату Лукиным и сказал: «Мария, Мария, иди в центр – война кончилась». А от отца снова долго не было вестей. Алексей Михайлович вернулся с фронта только в конце июня 1945 года. Их часть хотели отправить на Дальний Восток на войну с Японией, но от Челябинска эшелон вернули. О военной службе своего отца Матрена Алексеевна помнит только, что служил он при полевой кухне, был на Курской дуге, там получил контузию, его отбросило взрывом.
Когда Алексей Лукич вернулся с фронта, стал работать в колхозе бригадиром, был совсем неграмотным, мог только написать свою фамилию. И старшая дочь заполняла за него все документы, наряды.
Матрена окончила в школе 7 классов, затем училась в медицинской школе в городе Бутурлиновка. Там в царские времена располагалась родовое имение графа Бутурлина. В 1740 году на землях графа Александра Борисовича Бутурлина, подаренных ему императрицей Елизаветой Петровной, была основана слобода Бутурлиновка.
После получения диплома о медицинском образовании встал вопрос – а где работать? С мамой и подругами по медицинской школе поехали в г. Богучар, но там вакансий не было, туберкулезный диспансер закрыли, а другие учреждения в медицинских работниках не нуждались.
Пришлось вернуться в медицинскую школу, где предложили несколько мест по распределению: Сахалин, Камчатка, Карелия, Красноярский край – правый берег… Матрена Алексеевна выбрала Красноярский край и с двумя подругами отправилась в долгое и непростое путешествие в Сибирь. Ехали поездом, в жестком вагоне, с многочисленными пересадками, потому что на прямые рейсы билетов не было. В Красноярске им нужно было обратиться в Водздрав. Прибыли они туда в час ночи, сторож их не впустила в здание. Стоял сентябрь, девушки решили устроиться на скамейке до утра, пока не прибудет начальство. Но сторож с начальником созвонилась, получила указания, впустила девчат в здание, собрала у них паспорта, напоила чаем, сдвинула столы и уложила их спать. Утром приехал начальник, просмотрел документы и отправил всех троих в Подтесово. Добирались до поселка на «лаптёжнике», который назывался «Владимир Маяковский». Вот так Матрена Алексеевна в сентябре 1952 попала в Подтесово, было ей тогда 20 лет.
Работы для молодых медсестер в Подтесовской больнице оказалось много: и в отделении дежурили, и на приеме сидели, патронажем занимались, и на срочные вызова ходили к больным на дом, потому что машины «Скорой помощи» не было. В больнице из транспорта тогда была только одна лошадь для подвоза продуктов.
Больным пенициллин ставили каждые три часа не зависимо от времени суток, только позже разрешили делать на ночь перерыв с 24 часов до 6 часов утра. Однажды, возвращаясь с ночного вызова к больной, Матрену Алексеевну подкараулил какой-то мужчина и шел за ней до самых дверей больницы. После этого случая главный врач Тыманюк Владимир Иванович распорядился, чтобы за медсестрами приходили родственники больного и провожали их обратно.
Главный врач в Красноярске предупреждал девчонок, что в поселке Подтесово расположен лагерь для заключенных и много ссыльных, мало ли что… Но на самом деле оказалось, что люди здесь душевные и очень внимательные. В те годы хирургом в больнице работал Петр Тимофеевич Гусаров (жил по пер. У. Громовой – 14, сам строил этот дом), отличный специалист и очень добрый человек. Его жена, Самович Надежда Васильевна, приехала в Подтесово немного позже, была отличным невропатологом, лечиться к ней ехали со всей округи. А медбрат Сермович Арвид Иванович сам на руках относил рожениц после родов в палату. Николай Григорьевич Петров работал терапевтом. Однажды Матрена Алексеевна спросила, как он в Сибирь попал, он сначала ответил, что нельзя говорить, а потом сказал, что оказался здесь по «делу врачей»: «Говорят, что я отравил Кирова». Его семья жила в доме по ул. Первомайской – 17.
Матрена Алексеевна в Подтесово нашла свою вторую половинку. Как -то раз возвращалась из Енисейска в Подтесово, тогда пассажиров по этому маршруту перевозил теплоход «Товарищ», к ней подошел молодой парень в черной шинели и предложил познакомиться. Это и был её будущий муж – Казанцев Георгий Павлович. Он вернулся со срочной службы, служил на Дальнем Востоке в Советской Гавани. После службы в армии Георгий Павлович работал мастером в баржевом цехе, потом в РСУ, в 11-м строительном отряде. У него были поистине «золотые руки», и на производстве и по дому он мог сделать любую работу. Вместе с Матреной Алексеевной они вырастили двух детей: дочь Веру и сына Павла.
Матрена Алексеевна всю жизнь проработала можно сказать на одном месте — в Подтесовской больнице, трудовой стаж 43 года, ветеран труда РФ.
Казанцева М.А.
инвалид II группы